messie_anatol

На фотографии писатель Феликс Розинер


Где-то году в 1992-м я познакомился с писателем Феликсом Розинером.
Потом мы ним виделись ещё, кажется, один или пару раз, когда он приезжал в Россию из США.
Жил он в Бостоне вроде бы.
Причина знакомства была прагматической - он хотел получить от меня какие-то редкие самиздатовские журналы для библиотеки Университета, где он преподавал.
Я ему за символические деньги их продал.
Просто так получить их в дар от меня он не захотел.
Я тогда занимался мелким газетно-книжным делом и денег у меня в тот период хватало для нормальной жизни.
А в ответ я попросил у него передать книги и статьи одного моего знакомого прозаика Петру Вайлю и Александру Генису, Борису Парамонову и ещё кому-то из известных эмигрантов, проживающих в США и писавших на литературные темы.
Я тогда пробывал играть в "литературного агента".
Очень быстро я понял, что тогда в России этим заниматься бессмысленно, тем более что-то заработать.
Никакие законы не работали.
Это сейчас есть люди профессионально занимающиеся "литагентской" деятельностью.
Больших денег это не приносит и с законами всё сложно.
Но уже всё проще чем в 1990-е годы.
Хотя спрос на серьёзную литературу,
а тем более на русскую упал очень сильно.
Но книги одного моего знакомого талантливого прозаика через двух девушек-"литагентов" перевели и издали в Эстонии и в Ливане.
Я же ни копейки на этом не заработав, раскрутил одного прозаика.
Достаточно скандального для начала 1990-х годов.
Можно было выехать на скандальности в литературе в то время.
На эпатаже, использовании мата, нарушении различных табу на описание секса, на другие табуированные в советской и даже русской литературе темах и так далее...
Этот прозаик делал это очень виртуозно.
Но за эпатажом скрывался очень тонкий и ранимый человек с тяжёлым набором детских комплексов и подростковых травм.
И писал он про них со своеобразным юмором. И ,вообще-то, о серьёзных вещах.
Кто-то из американских славистов сравнил его с Вуди Алленом и Филиппом Ротом.
Одно время ему сопутствовал успех.
О нём много писали в российских СМИ.
Часто с возмущением.
Особенно критики-шестидесятники.
Помню, статью с заголовком - "Погружаясь в потоки грязи".
А ведь антиреклама - это лучшая реклама.
Тогда этого в России не понимали.
Теперь понимают и могут просто замолчать скандальную книгу.
Этого прозаика переводили на разные языки.
Почему-то в Сербии он стал одним из самых популярных русских писателей.
Милорад Павич включил его книгу в свою "библиотеку Милорада Павича".
Наряду с Борхесом и Беккетом.
Одно время его фамилию упоминали в одном ряду с Владимиром Сорокиным и Виктором Пелевиным как главных фигур "русского постмодернизма".
Мода на "русский постмодернизм" прошла.
Но Сорокин с Пелевиным пока ещё очень популярные в России писатели.
Хотя им в спину уже дышит "новый реалист" Захар Прилепин.
А этого прозаика много лет не переиздают.
И молодое поколение писателей и читателей уже его и не знает.
Но это всё лирическое отступление.
( Collapse )

СНЫ В КОЖАНОМ КРЕСЛЕ

Посвящается Иосифу Бродскому (перевод с грузинского Татьяны Никольской)
Впервые напечатано в информационном бюллетене князя Гудза Апакидзе "Имперский телеграф", Санкт-Петербург, номер 57, июнь, 2005-й год


"Впервые на русском языке" так назывался семинар в Ленинградском Доме Писателей, где известные мастера слова читали новые переводы. Семинар возглавлял известный профессор Ефим Григорьвич Эткинд.
"Эткиндовские среды" всегда собирали массу народа, в особенности молодёжи.
Ефима Григорьевича я хорошо знала. Он часто приходил к родителям моей подруги Юлии Шор - Инне Шафаренко и Владимиру Шору, у которых я временами жила. В нашей с Юлей комнате стоял окованный железными резными обручами старинный сундук, названный именем Эткинда.
В завитушках резьбы мы с Юлей обнаружили инициалы мастера - Е.Г. и с разрешения старших называли сундук "Ефим Григорьевич".В сундуке хранились рукописи, а иногда он исполнял обязанности кушетки. Вскоре он стал объектом многих экспромтов. На сундук моего имени часто садился и сам Эткинд, который входя в нашу комнату, неизменно спрашивал:

- Ещё один Ефим Григорьевич лишним не будет?

В Дом Писателей на интересные семинары ходили всей семьёй. После окончания вечера "отцы" и "дети" заходили в кафе Дома Писателей на чашку кофе. Так называемое "второе отделение" длилось до поздней ночи. Изредка в кафе заходил Иосиф Бродский. Мы познакомились.
( Collapse )

https://www.facebook.com/groups/376542414752/permalink/10155047928974753/

Greenberg Sergeij

21 июля 2017 г.

Иосиф Бродский и Грузия: поговорим о женщинах.

В 1998 году известная тбилисская поэтесса, переводчик и филолог Инна Кулишова, большая поклонница поэзии и личности Бродского в целом, защищает первую в Грузии диссертацию по поэзии Иосифа Бродского. Состоявшая с поэтом в личной переписке и пропустившая всю судьбу и творчество Бродского сквозь себя и свои стихи, в день 20-ой годовщины смерти поэта Кулишова вспоминает гения поэзии:
"Мне все равно, 20 лет прошло, 15, 21, 50, 55, кругло, некругло, его нет – и все. Тыщу раз говорила, и повторю: не пойму тех, кому легче (пишется и живется) без него. Значит, и жизнь такая, и письмо", — пишет Кулишова на своей странице в соцсети Facebook.
"Я СЕЙЧАС УМРУ"
"Считаю версты, циркули разинув.
Увы, не хватит в Грузии грузинов,
чтоб выложить прямую между нами".
И. Бродский
Но Бродский любил не страны, а их людей. И Грузией для него были братья Чиладзе и еще одна личность – известная грузинская поэтесса Дали Цаава.
Это та Дали – муза "Грузинской песни" Булата Окуджавы. Про нее писал легендарный поэт знаменитые слова: "В темно-красном своём будет петь для меня моя Дали, В чёрно-белом своем преклоню перед нею главу, И заслушаюсь я, и умру от любви и печали, А иначе зачем на земле этой вечной живу".
( Collapse )

Дали Цаава - грузинская поэтесса, автор нескольких сборников стихов, вышедших в Сухуми и в Тбилиси на грузинском языке. В Ленинграде она прожила около двадцати лет. Приехала в середине 1960-х годов из Сухуми,поступила на факультет журналистики Ленинградского Университета. Практику проходила в детском журнале "Костёр", где тогда работал Лёша Лифшиц - ныне известный учёный и поэт Лев Лосев,один из любимых друзей Бродского. Журналистика не стала профессией Дали. Оставив Университет, она через несколько лет поступила на заочное отделение московского Литературного Института. Проучилась несколько лет на "поэта". Потом произошёл конфликт с Гарольдом Регистаном. По словам Дали, нужно было написать стихотворение про Братскую ГЭС. Она отказалась. А ещё на упрёк Регистана в сложности её стихов, ответила:

- А Вам, что нужно - "Я встретил девушку, полумесяцем бровь"?

C поэтического отделения Дали перешла на переводческое. Училась у Анаид Беставашвили. Дипломной работой Дали был перевод "Поэмы без героя" Ахматовой.
Помню, как мы вместе перевели с грузинского на русский рассказ "Озеро змей" забытого тогда грузинского писателя 1920-х годов Базила Меликишвили.
Это рассказ был опубликован в самиздатском грузинском журнале "Золотое руно", который издавал в середине 1970-х годов Звиад Гамсахурдия.
Когда Звиада арестовали, в Ленинград приезжали следователи из Грузии. Дали вызывали на допрос. Лично со Звиадом она не была знакома, но одну ночь он ночевал в её квартире. На вопросы о его возможных контактах в Ленинграде Дали ответила, что никого не знает, ни с кем не общается,сидит дома, воспитывает ребёнка и даже записной книжке не имеет.
А потом спросила, почему их интересует только плохое и стала хвалить переводы Звиада из Бодлера, У.Одена и Р.Фроста.
Поэзия была для Дали превыше всего. Она всегда сидела без денег, но умудрилась собрать хорошую библиотеку. Следила за литературной жизнью, дружила со многими поэтами и переводчиками. Не хватало Дали в России своего читателя.
Её грузинские стихи,насыщенные сложным метафоризмом и огромной внутренней энергией - в основе многих её произведений лежат грузинские мифы и заклинания - не поддаются переводу. В конце 1980-х годов она вернулась на родину, поселилась в Тбилиси,где работала в школе, преподавала русский язык и литературу. Когда после событий 9 апреля 1989-го года кто-то из её учеников сказал, что не хочет изучать русскую литературу, она накинулась на мальчишку:

- Тебя Пушкин газами отравлял?

Дали гордилась, что именно её стихи раскупают в книжном магазине на проспекте Руставели, находившемся недалеко от школы, стихи русских поэтов Серебряного века.
Только в конце 90-х годов Дали удалось обзавестись своим жильём. До этого она снимала комнаты в разных концах Тбилиси и,когда транспорт не работал, часами пешком добиралась до школы, ставшей ей вторым, а порой и единственным домом.
В последнее время жизнь как будто наладилась.
В 2000 году в Тбилиси вышел её поэтический сборник "Эвксинский порт". При переполненном зале прошёл её творческий вечер в тбилисском Союзе Писателей. Несколько раз Дали приезжала в Петербург - принимать экзамены в санкт-петербургской грузинской школе. Виделась со старыми друзьями, один раз даже выступила на питерском радио.
Но организм не выдержал постоянных стрессов и недоедания.
В декабре 2003 года Дали не стало.
Иосиф Бродский познакомил нас с Дали в конце 1960-х годов. Дали тогда находилась в глубокой депрессии. Иосифу казалось, что я смогу её подбодрить. Знакомство состоялось в Доме Творчества Писателей в Комарово, где после инфаркта восстанавливал силы Лёша Лифшиц и переросло в дружбу.
Другом Дали была исключительным. После отъезда Иосифа мы часто навещали его родителей.
Александр Иосифович относился к Дали с большой симпатией.
Когда он остался один, то часто звонил и приглашал в гости.
В последний раз, когда Дали пришла, чтобы приготовить цыплёнка-табака, то живым осиного отца она уже не застала. Памяти Александра Ивановича Дали посвятила стихотворение, которое вместе со стихами Сны в кожаном кресле - о первом посещении Иосифа прочла на вечере, посвящённом Иосифу Бродскому, прошедшем в Тбилиси в марте 1997-го года.
Воспоминания о Бродском Дали написала в последние годы жизни. Она несколько раз звонила мне из Тбилиси - после таких звонков телефон отключали за неуплату - чтобы уточнить отдельные детали, просила напомнить,к примеру, какие именно стихи Кафависа, кроме В ожидании варваров, перевёл Иосиф. Летом 2003-го года Дали с оказией прислала мне номер тбилисского журнала "Омега", где были опубликованы воспоминания, относящиеся к периоду 1968 - 1970 годов. Мы договорились, что я переведу текст на русский. К сожалению, показать её свой перевод я уже не успела.


Из книги Татьяны Никольской "Спасибо, что вы были" "Julukka" Санкт-Петербург 2014
Стр. 153 - 154

Татьяна Никольская. Воспоминания о Звиаде Гамсахурдия



Татьяна Никольская - известный питерский филолог. В частности, специалист по творчеству Константина Вагинова. Была супругой очень яркого человека - литературоведа и писателя Леонида Черткова.
Автор интереснейших мемуарах о питерских филологах, деятелях "второй культуры".
Также занималась грузинской литературой.
Русским и грузинским авангардом во времена Независимой Грузии 1917-1921-го года.
Первая книга Никольской вышла где-то в начале 2000-х годов и продавалась в книжных магазинах.
Вторая книга её воспоминаний вышла небольшим тиражом в 2014-м году. В питерском элитарном издательстве "Julukka".
Она частично повторяет первую.
Но в неё вошли помимо мемуаров из первой книги( Об Иосифе Бродском, муже Леониде Черткове, переводчике Иване Лихачёве) и новые тексты.
В частности три мемуарных текста, связанных с Грузией.
О грузинской поэтессе Дали Цаава.
И о двух людях больше известных как политики - Звиаде Гамсахурдия и Мерабе Коставе.
В сильно сокращенном варианте я решил разместить вначале мемуарный очерк Никольской о Звиаде Гамсахурдия.
Где он описан, в первую очередь, как филолог, переводчик, поэт, а не диссидент и политик.
( Collapse )

Татьяна Никольская - известный питерский филолог. В частности, специалист по творчеству Константина Вагинова. Была супругой очень яркого человека - литературоведа и писателя Леонида Черткова.
Автор интереснейших мемуарах о питерских филологах, деятелях "второй культуры".
Также занималась грузинской литературой.
Русским и грузинским авангардом во времена Независимой Грузии 1917-1921-го года.
Первая книга Никольской вышла где-то в начале 2000-х годов и продавалась в книжных магазинах.
Вторая книга её воспоминаний вышла небольшим тиражом в 2014-м году. В питерском элитарном издательстве "Julukka".
Она частично повторяет первую.
Но в неё вошли помимо мемуаров из первой книги( Об Иосифе Бродском, муже Леониде Черткове, переводчике Иване Лихачёве) и новые тексты.
В частности три мемуарных текста, связанных с Грузией.
О грузинской поэтессе Дали Цаава.
И о двух людях больше известных как политики - Звиаде Гамсахурдия и Мерабе Коставе.
В сильно сокращенном варианте я решил разместить вначале мемуарный очерк Никольской о Звиаде Гамсахурдия.
Где он описан, в первую очередь, как филолог, переводчик, поэт, а не диссидент и политик.

Татьяна Никольская. Встречи со Звиадом ( Звиад Константинович Гамсахурдия (31.03.1939 - 30.12.1993)

( на фото Звиад Гамсахурдия в 1970-е годы)
( Collapse )

Мне сегодня с утра позвонила мама поэта Михаила Щербины.
У Миши опять серьёзные проблемы со здоровьем.
В 2016-м году мы ему помогли, благодаря ФБ, ВК и ЖЖ
Создали сообщества в социальных сетях помощи ему, собрали немного денег для лечения, привезли ноутбук ему домой.
У Миши не было выхода в интернет.
Я привозил много интересных книг, которые просил привести ему Миша.
Вроде бы он ожил.

Но сейчас опять сложная ситуация.
У Миши опять проблемы с почками.
На днях предстоит серьёзная операция по удалению камня из мочеточника.
Мама Миши, которой уже восьмедесят три года,сама недавно перенесла сложную операцию.
Вновь требуется помощь.
В том числе и финансовая.
Я каюсь - давно не навещал Мишу и его маму.
Они живут в городе Раменском.
Собирался весь апрель его навестить.
Но у самого были проблемы с мамой.
Сегодня, я уезжаю из Москвы, далеко до 10 мая.
Очень прощу друзей Миши и всех моих фрэндов откликнуться и перевести деньги на карточку Мишиной мамы.
Также требуется моральная поддержка.
( Collapse )

- Владимир Лапенков: Возвращаясь к кругу Дара.
Не все "литературные звезды" стараются не помнить Дара, ведь некоторые все-таки очень сильно с ним были связаны.
Хотя, может быть, и не звезды, а писатели менее известные. Как я уже говорил, некоторые его не признают, а некоторые считают его своим духовным учителем до сих пор...
Ой хотя, что значит до сих пор, некоторые уже умерли, увы.
Учениками Дара называли себя покойные ныне Ася Львовна Майзель, Константин Константинович Кузьминский.
И считает ваш покорный слуга - Владимир Лапенков.
Но эти имена не совпадают с теми именами, которые Дар считал своими самыми любимыми учениками.
Во всяком случае, последних лет.
Cейчас не буду говорить о самых старых учениках, Алексее Емельянове и Германе Сабурове.
Но вот из своих последних учеников самыми любимыми были у Дара - поэт Олег Охапкин, поэт Василий Филиппов, поэт Алексей Любегин, прозаик Валерий Холоденко.
( Collapse )

Где-то шесть лет тому назад я познакомился с питерским прозаиком Владимиром Лапенковым. Ярким представителем подпольной питерской литературы 1970-х - 1980-х годов или как её называют - "второй ленинградской культуры".

Живёт Лапенков в городе Павловске.
Я люблю его там навещать, когда приезжаю в Санкт-Петербург.
Мы гуляем по знаменитому парку и беседуем с Володей на литературные и прочие темы.
Лапенков в разговорах часто вспоминает несправедливо забытых, интересных прозаиков Ленинграда, живших там в позднесоветское время.
Он старается, чтобы их имена и тексты не ушли из памяти.
Пишет мемуарные очерки о них, издаёт их небольшим тиражом.
Я решил записать с ним беседу об этих легендарных людях.

- Артём Баденков: Хочу вначале чтобы ты рассказал о твоём литературном учителе - Давиде Даре.


( Collapse )